Knowledge is power

Тонкости перевода знакомы каждому, кто хотя бы раз брался за перевод какого-либо текста. Особенно возникают пикантности при переводе художественных текстов. Одна сторона медали художественного перевода – сложность восприятия авторского замысла, нестандартные словоформы, исключительная сложность метафор художника. Другая сторона – художественный перевод всегда остается в истории, каждый переводчик не менее ответственен перед поколениями, чем сам автор.

Не знаем, возлагал на себя ответственность русский писатель Александр Сумароков, берясь за перевод известной шекспировской трагедии «Гамлет», или нет. По всей видимости, возлагал, ибо в ту пору перевод зарубежной литературы был явлением исключительным – не многие знали иностранный язык. Эта привилегия как раз была привилегией знаменитых писателей и литераторов.

Сумароков был известен своими жесткими требованиями к литературе и в частности к переводческой деятельности. Писатель настаивал на том, что в литературе должен царить порядок – никаких непривычных для русского слуха слов, только чистота языка.

Возможно, именно это пристрастие сыграло с Сумароковым злую (с другой стороны – забавную) шутку, когда он взялся за перевод неумирающей трагедии Шекспира «Гамлет». Действительно, ну какое отношение к русской действительности имеет непривычное слово Гамлет. Именно слово, так как Александр Сумароков и не предполагал, что это английское имя. Поэтому в своем первоначальном переводе он предложил свое оригинальное название пьесе – «Омлет, принц Датский».

Конечно, самая распространенная версия заключается в том, что слово Hamlet действительно можно читаться как «омлет», но только на французский манер. Трудно сказать, что повлияло на Сумарокова в тот день. Но в истории он остался как первый переводчик шекспировского «Омлета».